igiss.net

Илья проживает бессмысленную зиму на северном побережье Франции в компании состоятельной подруги Саши и пытается написать книгу о книгах, которые никогда не были написаны. В Москве творить, как известно, нельзя (Москва вообще хуже преисподней), а в Париже Илью постоянно отвлекают от работы. Саша однажды отлучается по рабочей надобности, и писатель вывозит из окрестного городка к себе домой ещё одну Сашу, которая пытается уехать на несуществующем поезде и вообще оказывается Машей.

Вопрос о том, стоит ли кинокритикам снимать кино, сродни дилемме о том, должны ли политические журналисты заниматься политикой. Теоретически — не должны, но страна устроена таким образом, что неизбежно занимаются. Многие из наших наиболее кассовых режиссёров лишены каких-либо профессиональных навыков, а имена критиков известны более широкому кругу зрителей, чем имена тех самых режиссёров (сравните Жору Крыжовникова и Романа Волобуева). Быть честным кинокритиком в России означает начать снимать кино самому. Титры внутри «Холодного фронта» напоминают заглавия журнала «Афиша» и помещают историю в привычное для Волобуева текстовое обрамление, да и весь фильм можно воспринимать как послание критикам: и десяткам штатных профессионалов, и десяткам тысяч доморощенных любителей, ежедневно исписывающих бездонные пропасти Кинопоиска и Афиши.ру сотнями рецензий. «Фронт» совершает революцию хотя бы потому, что нарушает простейшую причинно-следственную связь между аргументацией и выводом. Обычно критик приводит аргументы в пользу своего отношения к фильму, часто продиктованного субъективными, малообъяснимыми причинами. Лента Волобуева вызовет у среднестатистического рецензента приступ отчаяния: вся система доказательств вопиет о том, что это достойное произведение в традициях спокойного арт-хауса о творческих натурах. Но та же система разбивается, как волны прибоя у побережья северной Франции, о неизбежный итог: фильм совершенно пуст. До самого конца «Холодный фронт» дразнит несбывшимися мечтами и надеждами на интригующее развитие событий. Хронометраж почти истёк, сейчас должно начаться нечто… но ничего не начинается.

Волобуев снял бессодержательный фильм, который сложно осуждать. Его сценарий был написан ради пары-тройки остроумных моментов, — но в большей части сценариев и такого богатства не сыщешь. Он лишён вменяемой истории — но часто ли вы, положа руку на сердце, видите в кино вменяемые истории? Он неплохо и непритязательно снят в любимых цветах Ксавье Долана. Кадры северных морей и холодной бесснежной зимы с вереском и радиатором не могут не вызвать ощущения теплоты и сопричастности. Показаны любопытные вещи: миномётчик по телевизору в баре, далёкие огни сумеречных городов, убийство ракообразного, ржавая тяпка в роли ружья на стене и тонкие футболки, сквозь которые рельефно проступают соски грудей симпатичных актрис. Главный герой в исполнении Александра Молочникова напоминает детектива Дэвида Хьюма из любимого сериала моей юности (Total Recall 2070). Домишко, где проходит большая часть действия, кажется изолированным от обитаемой земли целыми милями пустых пространств; но один издевательский план в конце показывает, что совсем рядом есть какое-то крупное поселение, и пустые пространства оказываются ничего не значащей иллюзией. В «Холодном фронте» есть внушительный философский подтекст: когда вы сетуете на то, что интернет одарил всех людей возможностью высказывать своё мнение по любым вопросам, подумайте ещё раз. Представьте себе мир, где каждый не просто высказывает своё мнение о кино, а снимает собственное кино, которое вы впоследствии обязаны просматривать. Представьте и попробуйте не удавиться и не утопиться, — овечку всё-таки жалко.

4/10

Ведущий телешоу «Наследники» Глеб Трегубов (Леонид Бичевин) уверен в себе, осанист, спит с продюсером (Наталия Курдюбова) и носит приятный костюм. «Наследники» – историческое и политическое ток-шоу, где приглашённые эксперты обсуждают события давно минувших дней и их связи с современностью. На очередной выпуск, посвящённый Сергию Радонежскому, зовут политолога, патриота, историка, врача, священника и поп-диву с пышным оперным голосом. Два молодых парня, которые только что жестоко избили (или убили) «чурку» на московской окраине, проникают на съёмки как зрители в надежде обеспечить себе алиби.

В перерыве между съёмками Глеб узнаёт от Александра Гордона, что шоу скоро закроют. Коллеги скрывают от ведущего правду и о закрытии собираются сообщить после завершения выпуска программы, который должен стать последним (неужели на нашем телевидении правда так делают?). Глеб решает, что терять нечего, и ни с того ни с сего устраивает сеанс либеральной дерзости и отрицания основ.

Я не случайно пересказываю почти весь сюжет нового фильма Хотиненко: в официальной аннотации он пересказан ещё подробнее. Идея разговорного фильм о политике, где о судьбах России говорят не намёками и образами («Левиафан», «Дурак»), а прямым текстом, лежит на поверхности, а политическое ток-шоу – самая простая возможность собрать в одном месте политических оппонентов и дать им поспорить друг с другом.

В начале на это действительно интересно смотреть. Состав гостей программы про Сергия оригинален: обошлось без противопоставлений «за власть» и «против власти», зато попытались противопоставить двух разных патриотов (в исполнении Белого и Балуева). Но разговора не получается. Даже в выверенных цензурой ток-шоу вроде «Воскресного вечера» Владимира Соловьёва дискуссии выглядят более осмысленными. К тому же «Наследники» уничтожают себя сами пригоршней штампов. У одного из героев сын-наркоман. Двое других вместе учились, затем их пути разошлись, и не обошлось без криминала. Отец-алкоголик избивает мать. Кого не хватает на празднике жизни? Бешеного интеллигента с вытаращенными глазами, влюблённой ассистентки и лощёной похотливой продюсерши. Теперь точно полный набор, можно снимать… не забудем мудрого священника, который не знает ответов на все вопросы, но способен одарить заблудшую душу божественным светом.

Представителем оппозиции на фоне гостей шоу становится сам Трегубов. Герой Бичевина не вызывает симпатии ни в начале, где отдалённо напоминает героя Козловского из «Духless», ни в своём вольнодумном воплощении из середины фильма. Либерал у Хотиненко – не любитель свободы; он будто вышел из критических пассажей Достоевского, он в сущности не либерал, а нигилист в худшем смысле слова. Груб, дерзок, беспринципен, поклонничает перед Западом и годится только на то, чтобы устроить световое шоу и в буквальном смысле напустить дыма.

Прозрачный и неглубокий смысл «Наследников» (либералы-западники пусты и продажны, Россию спасёт не Лондон, а нестяжание, взаимопомощь и вера в Господа) во многом разоблачает сам себя: дым пускает всё-таки не Трегубов, а сам Хотиненко. Это он пытается устроить актуальное ток-шоу с декорациями и интонациями конца девяностых. Это он сажает в тёмную комнату динозавра и священника, чтобы дать просвещённому зрителю почувствовать силу ушедшего бытия. «Наследники» пытаются противопоставить ничтожество современности и древнюю мудрость, но современность выглядит ещё более схематичной и вымышленной, чем предания старины. Зачем изучать актуальное телевидение или настоящие политические дискуссии, когда можно их попросту выдумать?

2/10

2017 год, туманный приморский город, похожий на Питер, где-то между холодной осенью и снежной зимой. В чистом поле на окраине стоит недостроенный небоскрёб, чей спиральный каркас напоминает башню «Эволюция» из Москва-Сити. Строили его два знаменитых архитектора, а заказчиком выступил важный человек с честными детьми. Заказчик внезапно умер, оставив детям в наследство развалины бизнес-империи и уголовное дело о мошенничестве. Вокруг небоскрёба разворачиваются семь новелл разной степени запутанности.

Герои нового фильма Германа-младшего появляются без представления, обычно где-то на середине дороги (метафоричной или – чаще – буквальной), становятся участниками событий, лишённых предыстории, а затем исчезают так же неожиданно, как появились. «Облака» – произведение созерцательное, подчас откровенно непонятное, персонажи часто говорят на других языках без перевода, нечётко или одновременно, перекрывая речь друг друга (Алексей Герман-старший тоже любил так делать в своих последних работах). Как и в случае «Трудно быть Богом» Германа-старшего, многие зрители уходят ещё на первой половине. Уходят напрасно: «Облаками» можно наслаждаться и без содержания. Это просто очень красивое кино.

Новеллы объединяет сходная эстетика и тональность ленивой печали, где даже самый решительный шаг воспринимается как акт рассеянности в большей степени, чем героическое действие. Но по содержанию они разнообразны: с одной стороны, полифония спасает фильм от скучного угасания среди одних и тех же лиц, с другой – неровное качество новелл влияет на зрительское восприятие. Первая часть, к примеру, самая молчаливая и неясная, но не стоит по ней делать выводы о последующих историях.

Метафоры, которыми Герман-младший наполнил свой фильм, довольно прозрачны: стройка – это Россия, из которой до 1991 года («Облака» нередко обращаются к перестроечному времени) собирали что-то красивое и сложное, а потом так и оставили недостроенной на пустыре под снегом. Теперь думают: то ли отдать на снос китайцам и японцам, то ли купол достроить, то ли шпиль. Вокруг суетятся люди, которые пытаются друг друга слушать, но разговаривают на языках, которые вдруг стали непонятными. Почти буквально воплощается история про Вавилонскую башню, а где-то далеко целый мир готовится к большой войне, к которой, возможно, будут готовиться вечно, потому что зачем воевать, если можно всё время готовиться.

«Под электрическими облаками» содержит признаки типичного арт-хауса, начиная от тональности и темпа и заканчивая делением на части с именами и номерами. Снятый на деньги Первого канала, польских и украинских компаний при «содействии» Алексея Кудрина (персональные финансовые посвящения остаются неповторимой деталью современного русского кино), фильм Германа настолько же ностальгичен, насколько либерален. Идеологическая пустота объяснима, хотя прерванные на полуслове разговоры о политике звучат несколько неловко. Сложнее понять пустоту сюжетную. Как и в «Левиафане» Звягинцева, за нехваткой подробностей кроется отсутствие правдоподобных объяснений многим происходящим событиям. Когда не получается изобразить правдоподобие, проще прибегнуть к умолчаниям.

Зритель, непривычный к созерцательному кино, может не оценить «Облака» по достоинству. Но в сущности это красивая сказка про потерянных людей, которая доступна любой аудитории. Вам ещё раз напомнят всё, что вы и без того знаете. Что все вокруг примерно так же одиноки, как и вы. Что быть эльфом проще, чем евреем. А праздно шататься по стройплощадке довольно опасно. Во всяком случае сегодня. Завтра, может быть, везде будет опасно. У Германа получился фильм о выдуманной ностальгии с жестоким настоящим и зыбкой надеждой на будущее, как «Левиафан» был фильмом о выдуманном бедствии. Такого рода выдумки можно понять и простить ради эстетики и настроения, но боже упаси вас принимать происходящее слишком серьёзно.

7/10

Советский Союз, 1960 год. Главный инженер «Территории» Илья Чинков (Константин Лавроненко) идёт на конфликт с высшим геологическим начальством: он полагает, что в подотчётной ему местности на Крайнем Севере есть золото, и готов поставить на кон репутацию и карьеру ради того, чтобы это доказать. Для достижения задуманного он лично отправляется на «Территорию» и планирует несколько рискованных поисковых предприятий в безлюдных северных краях.

«Территория» — экранизация романа Олега Куваева, изданного в 1973 году, и имеет советский прообраз: одноимённый фильм Александра Сурина (1978), где главную роль сыграл Донатас Банионис. Советский фильм значительно более камерный и (редкий случай) почти вдвое короче новой версии.

Фильм зачем-то лишили географической привязки. Под «городом» подразумевается Магадан, под «посёлком» — Певек, а под «Территорией» — северная и западная часть Чукотского автономного округа, где находится Певек и были расположены другие горнодобывающие посёлки (большая их часть в начале 90-х прекратила своё существование). Географическую условность компенсируют карты, которые показывают в начале: использовались реальные геологические карты региона, а на создание титров ушло целых полгода. Да и в целом фильм можно считать долгостроем. Подготовка к производству началась в 2010 году, а съёмки пришлись на 2011-2012 годы. Оставшееся время ушло на постпродакшен, что неудивительно: было отснято 95000 метров плёнки.

«Территория» озадачивает прежде всего своей томной созерцательностью. Красивейшие съёмки, достойные голливудских блокбастеров и лучших научно-познавательных фильмов, сопровождаются загадочными и очень избирательными закадровыми комментариями. Несколько основных сюжетных линий прерываются столь же внезапно, как и начинаются. Не связанные между собой сцены переплетаются с удивительной лёгкостью. Тем не менее, фильм без конца и начала не оказывает усыпляющего действия: смотреть его довольно интересно, хотя продолжительность (3 часа) и характер сюжета осложняют восприятие. Из зала после первых полутора часов ушла половина зрителей.

Самым слабым местом этой конструкции становится идейная составляющая. Громогласные дидактичные монологи про честный труд смотрятся как недобрая самоирония. Увы, самоирония далека от режиссёра Александра Мельника примерно так же, как Певек от Москвы. Мельник — глава кинокомпании с недвусмысленным названием «Андреевский флаг», а 15 миллионов долларов на свой фильм он собрал с помощью Внешэкономбанка, «Норильского никеля» и «Полюс Золота» (логотипами этих и других компаний фильм и открывается). Мотив привлечения средств прост: надо показать, что деньги в жизни человеческой — не главное, что надо вновь мотивировать людей к работе в суровых северных условиях. На деньги нового российского бизнеса кинозрителей учат меньше потреблять и честнее трудиться, что само по себе не лишено иронии.

Над идеями авторов фильм будто насмехается, как насмехалась северная природа над съёмочной группой (во время зимних съёмок на плато Путорана был эпизод, когда до её участников 9 дней не могли долететь даже вертолёты МЧС). «Территория» живёт независимой от авторов жизнью, актёры (особенно хорош Евгений Цыганов) и северная природа существуют в гармонии, пока в картину не вторгаются диалоги о труде и потребительстве. Фильм смотрится не как актуальное послание современной молодёжи, а как историческая и в то же время фантастическая хроника о других временах и других планетах.

«Территория» похожа на «Зори здесь тихие» прекрасной операторской работой, отличным звуком и цветом. То, что у нас можно снять фильм, который по технологическому уровню ничуть не уступает лучшим западным образцам, — само по себе обнадёживает. Это, возможно, ещё не искусство (как и «Зори»), но такие фильмы готовят для искусства почву. «Территория» к тому же наглядно демонстрирует, что советская патриотическая концепция не воплощает ничего, кроме ушедшего прошлого: попытки привязать её к современности вызывают снисходительную улыбку. Никакой замены этой концепции современный «государственный патриотизм» не предлагает — и предложить не в силах.

5,5/10

Старшина Федот Васков (Пётр Фёдоров) возглавляет разъезд в карельской глуши: бойцы спиваются от безделья, и взамен Васкову присылают взвод девушек-зенитчиц. Одна из них случайно обнаруживает в лесу двоих немецких разведчиков, и Васкову приказывают взять пять человек и отправиться на перехват немецкого отряда. Отряд оказывается куда многочисленнее, чем предполагал старшина, но девушкам всё равно нельзя отступать: диверсанты пробираются к стратегически важной железной дороге, а остановить их больше некому.

На современные версии советских фильмов в наше время идёшь с известной долей опасения: уже не раз («Кавказская пленница», «С лёгким паром») попытки переделать классику приводили к позорным результатам. «Зори здесь тихие» не оправдывают худших ожиданий — фильм приличный и ладно скроенный. Но это скорее не экранизация одноимённой повести Бориса Васильева, а римейк экранизации 1972 года, поставленной Станиславом Ростоцким.

Новые «Зори» не включают «цветную» часть фильма Ростоцкого, где показаны послевоенные события и истории-мечты девушек в схематичных, театральных декорациях. Но отличия версии 1972 года от повести были сохранены, а многие реплики воспроизведены в точности, разве что подвергнуты незначительным сокращениям на современный лад. Перестрелки в новом фильме, разумеется, выглядят драматичнее, а съёмки природы выполнены в высоком разрешении. Но, к примеру, сцена утопления в болоте в советском фильме впечатляет значительно сильнее.

Отличия коснулись сцен из прошлого каждой девушки (пограничная история Осяниной — эффектный мини-фильм о начале войны) и показа обнажённых тел. На сцене в бане режиссёр Ренат Давлетьяров оттянулся, как мог: в советское время уже показ неприкрытых женских спин вызвал скандал, а теперь вполне допускается full frontal nudity. Целую минуту нам предлагают смотреть на обнажённую Евгению Малахову, бывшую солистку группы Reflex и нынешнюю жену Давлетьярова. Она играет зенитчицу Женю Комелькову (ту же роль в 1972 году исполнила Ольга Остроумова). Грудь Малаховой столь велика и прекрасна, что каждый зритель успеет осознать правильность режиссёрского выбора. Более краткая, но не менее красочная сцена купания в водопаде снята так, будто мы имеем дело не с фильмом о войне, а с эротическим триллером на тропическом острове.

Кроме фильма Ростоцкого и лёгкой эротики, есть здесь и совсем неожиданные ассоциации. Романтичные мелодии и манера съёмок местами напоминают «Властелина колец» Питера Джексона: немцы ходят по скалам, как урук-хаи Сарумана, а девушки-зенитчицы прячутся от идущих сверху фашистов примерно так же, как хоббиты прятались от назгулов среди корней огромного дерева. Однако такие сравнения скорее на пользу, нежели во вред. «А зори здесь тихие» — серьёзный и профессионально сделанный фильм, который не стыдно смотреть. Для киноиндустрии страны, где ещё недавно снимали «Утомлённых солнцем-2», это значимый шаг вперёд. Но путь предстоит неблизкий, и «Зори» не обошлись без множества военно-патриотических штампов: от тех же «Утомлённых солнцем» в кадре до группы «Любэ» в финальных титрах.

6,5/10

В антиутопичном мире, где главный город отделён от сурового внешнего мира стеной (любимый образ тоталитарной фантастики уже, кажется, лет сто), нескольких заключённых приговаривают к путешествию сквозь болота к мифическим Счастливым Островам. Среди приговорённых — собственно Вычислитель по имени Эрвин (Евгений Миронов), большой уголовник по кличке Волк (Винни Джонс) и лохматая красотка Кристи (Анна Чиповская). Болота на поверку оказываются каменистой пустыней Исландии, монстры опасны только для отрицательных персонажей, Чиповская моется в ручье, её майка мокнет ровно до того состояния, чтобы видны были соски, и бывает неловко от чувства, что вот-вот за кадром споют песенку про оттепель.

Отзывы на этот фильм противоречивы. Кто-то пишет о тонких характерах в сочетании с грубыми спецэффектами, кто-то — о топорных характерах и хороших спецэффектах. Последнее к истине гораздо ближе. Спецэффекты по российским меркам хороши: скромные, интересно сделанные (летающие оригами достойны голливудской фантастики), неяркие и без явных недостатков. Разве что стрельба и взрывы вызывают, как и в «Обитаемом острове», стыд за наших постановщиков.

С характерами сложнее. Люди в «Вычислителе» похожи на героев притчи, у каждого из которых есть заранее задуманная роль: прошлого нет, настоящее прозрачно, а будущее предсказуемо. Персонажи фильма будто знают точно, что случится с ними дальше, и действуют исходя из этих знаний. В предсказуемости могло бы быть что-то мистически притягательное, как в эпизоде старого сериала, который знаешь почти наизусть и всё равно пересматриваешь ради новых деталей и знакомых настроений. Но в этом кино нет деталей, нет философии, нет политики, нет, наконец, настроения: нет ничего, что обещает концепция произведения о далёком космическом будущем.

«Вычислителя» в московских кинотеатрах давно не показывают, и фильм у нас провалился даже по меркам ограниченного проката, — кстати, не вполне понятно, почему. Российская аудитория обычно восприимчива к фантастике. Вполне вероятно, что подвело как раз желание угодить всем подряд: здесь и мокрые майки, и космические корабли, и взрывы, и любовь под крышкой ящика, и выживание в дикой стране. В Америке можно с относительным успехом снять кино подобного качества («Дивергенты»), и оно займёт своё скромное место рядом с более достойными собратьями. У нас достойных собратьев не снимают, а индустрии малобюджетной фантастики, как в Канаде, просто нет, поэтому «Вычислитель» стал редким и непонятым гостем из иного мира. Фильм останется ценной строкой в резюме художников, которые когда-нибудь создадут графику к по-настоящему интересным и масштабным российским фантастическим проектам. Но не более.

5/10