На Азорские острова я лечу через Германию. Франкфурт-на-Майне, где оказывается, что строящиеся небоскрёбы красивее построенных; полтора часа езды на автобусе через дождливые немецкие холмы; городок Хан (Hahn) с небольшим старым аэропортом. К самолёту Ryanair мы идём пешком по лётному полю. Полёт длится четыре часа, заходит солнце, я читаю Айн Рэнд. Из Понта-Делгады меня забирает Диниш, который по-английски понимает всего несколько слов. Общаемся через переводчик Google. Не слишком успешно.
После полуночи Диниш привозит меня в приморский городок Моштейруш. На пляже танцы и электронная музыка; мы пересаживаемся в машину побольше, Диниш забирает супругу, дочь и её подруг. Едем домой.
Из аэропорта до дома, который я нашёл на AirBNB, — примерно полтора часа пути на машине. Pilar da Bretanha — настоящая деревня, здесь нет магазинов, автобусы останавливаются трижды в день, а по воскресеньям и того реже. Есть церковь, беседка, кладбище и пара кафе. Ничего, кроме выпивки, в них не продают.
Хозяева, Диниш и Роза, часто уезжают в Понта-Делгаду или в близлежащий Моштейруш. Я к ним присоединяюсь. В Моштейруше живёт старшая из троих дочерей, Джессика; кроме неё, английский в семье никто не знает. Джессика учится в университете Понта-Делгады и собирается стать бухгалтером, а пока работает официанткой в местном ресторане. Когда она уехала из родительского дома, Диниш и Роза начали сдавать её комнату. Здесь бывали гости со всех концов Европы, от Норвегии до Румынии; из Китая, Вьетнама, Бразилии и других частей мира.
Этот текст я начинал писать за бетонным столом у моря в Моштейруше, и слова — единственное, что отделяло меня от полуденной дрёмы. Я склонен к странной апатии, которая может быть связана с жарой, а может быть продолжением не слишком счастливой зимы. Погода на Сан-Мигеле не слишком отличается от московской, +25 днём, +20 ночью, только солнце печёт сильнее; они говорят, что сейчас весна, лето ещё не началось, а я, ночной житель, перегрелся на солнце на второй же день.
Здесь часто спрашивают, почему я решил поехать на Азоры (русских здесь немного). Португалию я полюбил заочно, а во время прошлой поездки убедился, что не напрасно. Спрашивают, откуда я вообще узнал про Азорские острова (Açores, что-то вроде «Асор(э)ш» по-португальски). Из старых атласов; в детстве я любил разглядывать карты всего, что есть на свете, и я знал про Азоры с самого начала. Но в детстве меня привлекали большие острова. Азоры не так велики.
Но всё же: Сан-Мигел (São Miguel), крупнейший остров архипелага, на котором я живу, по площади близок к Москве в пределах МКАД (площадь острова — 745 км², Москвы — около 880 км²). Можно сравнить с Сейшелами, которые я посещал несколько лет назад: площадь Маэ, крупнейшего сейшельского острова, — 155 км², Праслина, где я провёл половину поездки, — вовсе 38 км².
А плотность населения на Азорах вдвое ниже, чем на Сейшелах (и в 70 раз ниже, чем в Москве до расширения). Кажется, что деревни на побережье следуют одна за другой. Но дома стоят свободно, и земли всем хватает. На участках — грядки с картошкой, капустой, тростником и неизвестными мне растениями. Много коров. Коровы пасутся везде, на склонах холмов, у горных дорог и во дворах. Даже в столице, Понта-Делгаде, в пяти минутах от центра есть пустыри, где пасутся коровы.
Я подолгу не могу решить, что мне делать, и этим немало раздражаю Джессику, через которую происходит общение с хозяевами. Джессика без лишней сентиментальности сообщает мне, что
it’s your vacation, I don’t know what you want to do.
Своих желаний нет, можно позаимствовать чужие — а если и чужих не найти, хочется просто увидеть как можно больше и заплатить за это меньше. Жадность, слабость и пассивность, — можно ли представить худшего путешественника?
Нет.
Я провёл первые два дня в Понта-Делгаде, местной столице. 10 июня здесь проходило празднование Дня Португалии, которое каждый год переносят в разные места. На Азорах его отмечали впервые; в Понта-Делгаду прибыл президент, который затем отправился в Бостон на встречу с португальскими эмигрантами. День Португалии — мемориальное событие в память о погибших военных. Во Второй Мировой страна не участвовала, так что дело касается Первой Мировой и колониальных войн в Мозамбике, Анголе и Гвинее-Бисау. Местный форт приютил небольшую экспозицию оружия: начиная от метательных дротиков и мушкетов XIX века, с которыми восставшие начинали воевать в 1960-е, — и завершая автоматами Калашникова, советскими пулемётами и РПГ, с которыми они заканчивали.
Этот миноискатель устарел, когда противник перешёл на мины из дерева.
По улицам Понта-Делгады прошёл военный парад, а на набережной выставили образцы военной техники. Можно было залезть на тренировочную скалу или в кабину самолёта, попробовать управлять турелью через пульт управления или самолётом — через VR-шлем. Или подняться на борт военного корабля. Например, такого: NRP Bérrio, танкера, который португальцы купили у Британии, чтобы дозаправлять корабли во время дальних плаваний. Когда-то он участвовал в Фолклендской войне, а теперь поддерживает операции НАТО у берегов Африки. На фото — фрегаты Álvares Cabral и Corte-Real, но на них я попасть не успел.
Про Моштейруш я расскажу немного позже. Туда, за столик у моря, я взял однажды вечером свой нетбук. Перелистал недописанные тексты. И нашёл потерянный пост про Нью-Гэмпшир и Джона Ирвинга, третью часть старых американских заметок. Их час настал.
Фотографий из Нью-Гэмпшира у меня больше не осталось, так что я дополню пост картинками, не имеющими к Америке никакого отношения. И я верю, что никто не заметит отличий.
