Тёмный человек по фамилии Яковлев колесит по Санкт-Петербургу 1860 года в компании карикатурного барона из новелл Гофмана; барон выдаёт Яковлеву записочки с именами людей, которых нужно убрать, а за выполнение контрактов платит солидный барыш. Все жертвы — бретёры, что, по мнению Яковлева, сполна его оправдывает, ведь он дуэлей не любит и убивает лишь убийц. Но он ещё не знает, кто настоящий заказчик его бесчинств.
«На тёмной стороне чести» — слоган, который неплохо смотрелся бы на афише фильма о супергероях, — к продукту Мизгирёва подходит как нельзя кстати. Режиссёр действительно снял фильм о супергерое в Петербурге Достоевского, но там, где у американцев фигурирует слово «свобода», русский текст заменяет его «честью». К истории российского дворянства идеи фильма не имеют отношения: честь Мизгирёва по-азиатски кровожадна.
Если принять на веру, что Мизгирёв снимает остросоциальное кино про современную Россию, то азиатчина не должна удивлять. Происходящий в фильме беспредел напоминает современные события даже контекстно. Когда героя караулит у ограды отребье с булавами, им недостаёт только букетов цветов, чтобы скопировать нападение на журналиста Кашина. Эпизод, где герой выкладывает на стол стопки ассигнаций, будто позаимствован из выпусков новостей о разоблачённых взяточниках.
Направленность социального послания режиссёра остаётся неясной. Мизгирёв, который сам писал сценарий фильма, запутался в условностях выдуманного им мира. Герой не любит оружие, но устраивает пальбу по любому доступному поводу. Он то готов к обману и злодейству, то проявляет несуразную щепетильность. Богатый в нужный момент оказывается бедным (и наоборот). Правила игры меняются каждую минуту, персонажи настолько многолики, что кажутся пустыми. Константа здесь всего одна — подлые иностранные агенты, будь то барон-посредник или княгиня-провокаторша.
Но забудем о героях: фильм позволяет насладиться неодушевлённым. Операторская работа вполне достойная, спецэффекты выглядят неплохо, Санкт-Петербург полуторасотлетней давности выполнен резкими, грубыми мазками. Налицо сходство с «Шерлоками» Гая Ричи или с фильмом «Видок», к которому я питаю нежную привязанность: как и у Питофа, город Мизгирёва то сужается, то расширяется, как живое существо, камера следует за стремительно бегущими по улицам экипажами, съёмка с уровня земли даёт ощущение вечного движения. В российском кино такого ещё не было, а в западном — случается нечасто. Непрестанный дождь, громады зданий, грязные улицы с развёрнутой вглубь массовкой — за это авторов стоит похвалить.
За что не стоит — так за то, что игра в эффекты быстро лишается смысла. «Видок» использовал богатство времён и мест, чтобы развернуть историю, «Дуэлянт» пытается привязать историю к доступным клочкам улиц, каналам и комнатам. Дождь и залитые водой улицы поначалу смотрятся зловеще, но за два часа становятся обыденностью — как и анахронично высокий каркас моста на заднем плане, который нам то и дело показывают под разными углами.
Фильм, от которого многого стоило ждать, энергично начинается (эпизоды с алеутами украсили бы «Выжившего» Иньярриту), загадочно продолжается и блекло завершается. Драма сменяется мелодрамой, действия — бесплотными разговорами. Финал «Дуэлянта» невозможно вспомнить, да и незачем: азиатский двор уже кишит новыми фаворитами взамен убитых и искалеченных. Разве важно, кому после передела собственности достанутся золотые пистолеты?
4,5/10